Кайрат Бегалин

О царевиче Салтане,

о хане касимовском Саинбулате,

о Царе и Великом князе всея Руси Симеоне,

или Житие старца-мученика Стефана

Сказал Господь преблагословенный и всевышний:

«Не ведает никто, в какой стране он умрет…

Мир сей, есть поле, на котором сеются семена для будущей жизни».

(Фрагмент надгробной надписи ханов касимовских)

Рисунок Махамбета Ауэзова

В последнее время смутное беспокойство путало мысли, и тревога терзала сердце старца Стефана. Всякий раз под вечер он все чаще и острее ощущал чей-то пристальный взгляд, засыпая, слышал странные шорохи, и, наконец, чужой голос пробуждал его по ночам. Он просыпался и долго маялся на жесткой постели, не в силах уснуть. Старца преследовал призрак.

Избавиться от наваждения помогали прогулки к морю. Он покидал монашескую келью и, словно тень, шаркая истоптанными башмаками, брел по Соловецкой обители. В одной руке он держал посох, другой водил в воздухе, словно пытаясь ухватиться за прозрачную нить, которая вела к берегу. Там монах садился на камень, тяжело вздыхая и тихо шепча при этом: «Утали мая печали».

Море действовало на старика успокаивающе, призрак вскоре отступал и Стефан затихал. В шуме прибоя ему порой слышались те дивные звуки степного менестреля, под которые в младенчестве он мирно засыпал в юрте кочевника, а порывистый бриз пробуждал в нем память о том нежном, как детское дыхание, степном ветерке, что когда-то обдувал его юное тело и тогда старец погружался в воспоминания.

На склоне лет прожитая жизнь выглядела дымным маревом, что дрожит над пламенем плотских страстей. В такие минуты Стефан сидел неподвижно: согбенный и бессловесный, иссохший и почерневший от времени, с ниспадающими ниже плеч совершенно седыми волосами и такой же седой, но короткой бородой.

Увидев его, наверное, никто бы не сказал, что одетый в жалкие отрепья одинокий слепой старик в свое время сыграл важную роль в истории государства Российского. А между тем его можно было бы назвать одной из самых ярких личностей минувшей эпохи, если бы не было на Руси в XVI веке личности более загадочной, чем он.

В летописях этот человек впервые появится под именем «царевича Салтана», позже его величали ханом касимовским Саинбулатом, он правил как Царь и Великий Князь всея Руси Симеон, а умер он в монашеской келье под скромным именем Стефан.

С той поры минуло больше четырех столетий и сегодня уже невозможно отыскать его могилы на Соловецком погосте: время стерло не только память в памяти потомков, но даже надписи с каменных надгробий. Только далекий остров – крохотный клочок земли, простоявший века посреди нестихающих волн Белого моря, в бесконечной череде дня и ночи, только он один остался незыблем, словно та Истина, которая отразилась в словах поэта: «О Великий Мир! Взгляни на меня. Я – песчинка твоя, сын казаха – Я!».

* * *

Он родился там, где река Урал разделяет Европу и Азию, и где сегодня находятся развалины первой столицы Казахского ханства – города Сарайчика. Именно сюда в январе 1558 года от Ивана Грозного прибыл посол к правителю Рын-песков князю Исмаилу.

Посол привез документ, в котором сообщалось: «Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси слово другу моему Исмаилу Князю. Послал к тебе со своими грамотами казака Кадыша Кудинова со товарищи. Да ему же дал грамоты, одна к Касбулату салтану, а другая Бекбулату салтану. И будут те Царевичи у вас; и ты бы велел Кадышу наши грамоты отдать Царевичам. И нечто Касбулат салтан и Бекбулат салтан похотят ехати к нам, и ты их отпустил к нам часа того с Кадешем Кудиновым со товарищи. А ведомо тебе и самому, что об них братья их нам бьют челом, и хотят тово, чтобы им быти у нас. А которого для они нам надобны, и тебе ведоможе».

Многое было ведомо князю Исмаилу. Знал он и о том, что русская армия нуждалась в сильной кавалерии и хороших полководцах. Поэтому Иван Грозный приглашал к себе опытных военачальников и влиятельных степных аристократов. Султан Касбулат был родным братом хана казанского, а султана Бекбулата на Руси ждали братья – астраханский царевич Тохтамыш и хан касимовский Шиг-Али.

Ответ Исмаила был кратким: «Бекбулат царевич у меня. А и к Касбулату царевичу послал есми человека». Они откликнулись на приглашение Ивана Грозного. Правда, Бекбулат выехал не сразу. Об этом русскому царю донес посол Елизар Мальцов: «А Царевичь, Государь, Бекбулат разболелся перед моим поездом, и ему, Государь, было со мной ехати к тебе к Государю немочно».

Бекбулат болел долго. Дворцовые записи Ивана Грозного впервые сообщают о нем лишь четыре года спустя: «Царевич Бекбулат прибыл к нам около 1562 года». Вслед за ним вскоре приехала жена – женщина видная, красоты необыкновенной: монголоидные черты лица, доведенные до совершенства, обрамляли волосы русые и родители дали ей имя Алтын-шаш, что означает «Златовласая». С нею был юноша, который по праву своего рождения носил титул «султана», что означает «принц». Он был сыном Бекбулата, внуком прославленного Багадура и правнуком Ахмат-хана – последнего правителя Золотой Орды.

Юноша плохо говорил по-русски и, наверное, при знакомстве называл свой титул вместо имени. Как бы там ни было, но летописцы допустили ошибку, сообщив о приезде «Царевича Салтана». На самом деле звали его Саинбулат, что означает «Благородная сталь».

* * *

Иван Грозный задумал нанести удар Литве. 23 декабря 1563 года он отправился в Можайск, «а с ним князь Владимир Андреевич, цари казанские, Александр и Симеон, царевичи Ибак, Тохтамыш, Бекбулат, Кайбулла и сверх знатных воевод двадцать бояр думных, 5 окольничих, 16 дьяков».

Свита русского царя состояла главным образом из степных аристократов, каждый из них имели свои отряды. Тюркская конница играла главную роль на полях сражений, по этой причине военно-кочевая аристократия занимала важное место в государстве, и летописцы не обходили ее вниманием.

В 1566 году скончался султан Бекбулат. На похороны из Степи прибыли родственники, среди них персоны знатные. Об их визите сохранились упоминания в царских архивах: «А что приехала Асанак мырзина Княгиня Тохтамышева Царевича, да Бекбулатова Царевича сестра ко Государю, да и с племянем с Алтын-шаш царицею виделась, да и с племянником Саинбулатом, и ту Княгиню пригоже Государю пожаловати, что братья ее родные Государю служили и головы положили».

Жену князя Асанака звали Алтын-джан, что означает «Золотая душа». И действительно, женщина она была добрая, а душа у нее – степная, широкая. В беседе с царем Иваном она выразила беспокойство за судьбу племянника своего Саинбулата. Вскоре после этого разговора его приблизили ко двору, не смотря на то, что «возраста он был еще юного».

Годом позже пришлось пережить Саинбулату еще одну потерю – умер дядя хан касимовский Шиг-Алий. Так Саинбулат лишился своей последней опоры, но жила в нем надежда: тщеславная юность искала тропинку к успеху, избрав стремительный и верный путь к вершинам мира сего.

24 января 1570 года Иван Грозный отправил в Константинополь дворянина Ивана Петровича Новосельцева. Тот прибыл во дворец султана Селима и сообщил ему, между прочим, следующее: «Мой государь не есть враг Мусульманской Веры. Слуга его, Царь Саинбулат, господствует в Касимове, Царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, Князья Ногайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях: ибо у нас всякий иноземец живет в своей Вере».

Итак, в начале 1570 года в городе Касимове на Оби управлял новый владелец – хан Саинбулат Бекбулатович. Заступил ли он сразу после скончавшегося в 1567 году хана Шиг-Али, или получил Касимов несколько времени спустя после его смерти, сложно сказать. В описи царского архива 1571-1584 гг. значится лишь запись: «Ящик 201: …да роспись шертная грамота и списки, как Государь Царь и Великий Князь пожаловал Саинбулата царевича, учинил на Касимове городке царем». К сожалению, года в этом любопытном документе не указано.

* * *

В конце 1571 года Иван Грозный готовится к войне со шведами. Он отправился в Новгород, в сторожевом полку у него находился хан Саинбулат «со своим двором». Поход Саинбулата 1571-1572 гг. был его первой попыткой в военном деле. Иван Грозный «берег его по молодости лет».

24 декабря 1572 года Иван Грозный приехал в Новгород, а 5 января, прибыл туда и Саинбулат. Русский царь тотчас отправил его во главе отдельного отряда к Выборгу. Но не прошло и нескольких дней, как было заключено перемирие, и Иван IV двинулся обратно в Москву, послав Саинбулату предписание идти назад в Новгород и ждать там вторичного прихода государя.

В конце 1572 и начале 1573 года, Саинбулат снова участвует в войне со Швецией. Иван IV, лично предводительствуя войсками, двинулся сначала к Новгороду, а оттуда в Эстонию.

В эту пору Саинбулат находился при государе в большом полку. По взятии 1-го января 1573 года крепости Виттенштейна (Пайды) и после отъезда Ивана Грозного в Новгород, Саинбулат остался с герцогом Магнусом продолжать военные действия. Каждому из них был поручен отдельный отряд, главным был отряд Саинбулата. Хан овладел мызою Ропою, и пошел к замку Лоде (Коловери), но здесь потерпел поражение, после чего он вернулся в Новгород.

* * *

Летом 1573 года Саинбулат принял христианскую веру и в святом крещении был назван Симеоном, под этим именем он уже упоминается в документах Дел Датских 15 июля 1573 года.

Два года спустя произошло событие чрезвычайное. Летопись сообщает: «Того же году (1575), в осень, посадил государь царь и великий князь Иван Васильевичь всея Руси на великое княженье на Москве великого князя Симеона Бекбулатовича, и сидел год один, и государь ему дал Тверь и учинил его великим князем Тверским».

Английский посол Джером Горсей описывает царствование царя Симеона. Царь Иван Грозный «провозгласил новым государем, под именем Симеон (Char Symion) передал ему свой титул и корону и, отделываясь от своих полномочий, короновал его, но без торжественности и без согласия своих вельмож (peers); заставил своих подданных обращаться со своими делами, прошениями и тяжбами к Симеону, под его именем выходили указы, пожалования, заявления – все это писалось под его именем и гербом. Во всех судебных делах ходатайства составлялись на его имя, также чеканились монеты, собирались подати, налоги и другие доходы на содержание его двора, стражи и слуг, он был ответственен за все долги и дела, касавшиеся казны. Он был посажен на престол, прежний царь Иван пришел бить ему челом…»

Много лет спустя после этих событий историк Карамзин напишет по этому поводу: «Мысль возложить венец Мономахов на голову татарина не всем россиянам казалась тогда нелепою». Симеон Бекбулатович был посажен на российский престол как царь и Великий князь всея Руси. Сам Иван IV на период царствования Симеона именовался лишь князем Московским.

Что повлияло на принятие такого решения? Этот вопрос до сих пор остается тайной истории Государства Российского.

Симеон Бекбулатович правил на Руси в течение года, после чего в 1576 году он освободил престол и получил в удельное княжение Тверь и Торжок.

Карамзин сообщает: «Царь и Великий князь Тверской Симеон Бекбулатовичь, женатый на сестре боярина Федора Мстиславского, снискав милость Иоанову верной службой и принятием христианского закона, имел в Твери пышный двор и власть наместника с какими-то правами удельного князя».

В 1577 году Иван Грозный прибыл в Новгород, где «смотрел Государь князя Симеоновых Бекбулатовича Тверского бояр и воевод и детей боярских». Затем «после себя велел Государь идти из Новгорода во Псков, в пятницу июня 14 день, великому князю Симеону Бекбулатовичу Тверскому…».

* * *

По воцарении «тишайшего царя» Федора, который начинал свой день молитвой: «Дай, Господи, никому не сделать ничего плохого», вся власть в Государстве Российском перешла в руки Бориса Годунова. Он был известным интриганом и добился, чтобы Симеон Бекбулатович попал в немилость и должен был выехать из Твери и жить уединенно.

Симеон отправился в изгнание. В селе Кушалино коротал он тихие дни, прибывая в смирении и согласии. Но и там не оставили его враги в покое. Однажды «Борис в знак ласки прислал к нему, на именины, вина испанского». А что, кроме зла, может явиться из коварных проделок нечистой силы? «Симеон выпил кубок, желая здравия царю» - и занемог, а когда несколько дней спустя он поднялся со смертного одра, то обнаружил, что ослеп… «Так говорит летописец; так говорит и сам несчастный Симеон французу Маржерету».

По воцарении своем Борис Годунов в присяге на верность требовал бояр говорить отдельной строкой: «…не думать о возведении на престол бывшего великого князя Тверского, Симеона Бекбулатовича, или сына его; не иметь с ним тайных сношений, ни переписки…»

По воцарению же сына Бориса, Федора Годунова, бояре также клялись: «…не хотеть на государство московское ни бывшего великого князя тверского, слепца Симеона, ни злодея, именуемого себя Дмитрием…»

Однако Лжедмитрий пришел к власти и, будучи наслышан о Симеоне Бекбулатовиче, решил приблизить его ко двору, но слепой старец оказался «ревностным христианином и слыша, что Лжедмитрий склоняется к латинской вере, он презрел его милости и ласки, всенародно изъявлял негодование, убеждал истинных сынов церкви умереть за ее святые уставы. Симеона, обвиняемого в неблагодарности, удалили в монастырь Соловецкий и постригли». После чего ему дали новое имя – Стефан.

С той поры далекий остров, простоявший века посреди нестихающих волн Белого моря, в бесконечной череде дня и ночи, только он один был прибежищем «царевичу Салтану», хану касимовскому Саинбулату Бекбулатовичу, Царю и Великому князю всея Руси Симеону и слепому старцу-мученику Стефану. Он скончался в 1616 году, познав истину: все преходяще и только мир этот вечен…