Наука, однако…

Стремление осознать ход истории, найти в ней тот порядок развития человечества, который сегодня именуют социокультурной эволюцией, заставляло мыслителей разных эпох высказывать свои суждения по этому поводу.

Большое влияние на эти представления оказали библейские и античные тексты. В свое время они были единственными авторитетными источниками в вопросах происхождения и жизни людей на Земле. Опираясь на них, Тит Лукреций Кар в своем знаменитом трактате различал лишь два состояния человечества: дикое и развитое.

Развитая стадия, по его мнению, начиналась одновременно с возникновением земледелия. Именно в земледелии Лукреций видел черты, присущие цивилизации. А к дикой стадии он относил те времена, когда люди потребляли продукты дикой природы.

Такой взгляд на историю развития человечества Варрону, очевидно, показался простым, и он несколько усложнил схему, введя в нее скотоводство. Таким образом, Варрон назвал три стадии: потребление продуктов дикой природы, скотоводство и, наконец, земледелие.

Эту идею, сформулированную Варроном за несколько десятилетий до рождения Христа, можно смело назвать первой научной концепцией социокультурной эволюции. Долгое время она существовала без каких-либо изменений. И вот в 1768 году над ней потрудился Адам Фергюсон, после чего она, так сказать, получила вторую жизнь и благополучно прижилась в европейской науке до середины XX века. Правда, тогда эту давнюю идею Варрона почетно называли "теорией трех стадий", которую поддерживали крупнейшие авторитеты того времени, в том числе марксисты.

Эволюционисты внесли в теорию некоторые поправки и после них стали различать три периода развития общества: дикости, варварства и цивилизации. С их легкой руки термин "цивилизация" стал весьма популярен, но авторы научных трудов странным образом умудрялись избегать четкого определения этого понятия.

Хотя и Л. Морган, и Ж. Кондорсе, и Ф. Энгельс в свое время пытались наполнить понятие "цивилизация" неким смыслом, но как бы они не старались, он оставался прежним и при этом был весьма прост - стадия, пришедшая на смену дикости и варварства. Однако, благодаря западной философской мысли, сам термин получил весьма большую свободу истолкования. Тут невозможно будет даже кратко изложить все содержательные оттенки понятия "цивилизация". Их появление можно объяснить, пожалуй, только творческим подходом ученых, заложивших некие основы в фундамент будущих идеологий.

Согласно "теории трех стадий", оседло-земледельческие народы относились к цивилизованным, а кочевники, помню, еще совсем недавно в лучшем случае рассматривалось как "задержанный" процесс развития отдельных обществ. Существовали и другие мнения.

"Поймем ли мы, - убеждал в свое время В. Василиев, - что номад есть враг и природы и цивилизации, что он разрушитель богатств, созидаемых только трудами оседлости и земледелия?". Вот так!

Долгое время подобные высказывания, словно гвозди, вколачивали в сознание людей представление о кочевниках как о "варварах" и "дикарях". Благодаря Гегелю их сравнивали с "опустошительным лесным потоком", в котором "нет подлинного жизненного начала". Подтверждение своих идей ученые находили в высказываниях других мыслителей далекой поры, попутно вспоминали цитаты из Библии и Корана. Годилось все.

Наука давно убедила себя и других в мысли, будто кочевники это носители разрушения и дикости, но все же поддающиеся восприятию культуры, которая только и могла быть создана "трудами оседлости и земледелия". Именно в таком виде еще в начале нашего столетия некий Г. Шурц представлял степных номадов на страницах "Истории человечества" под редакцией Г. Гельмгольца: "Сам он (кочевник - авт.) не создает культуры, но косвенным образом способствует ее прогрессу, уничтожая границы между различными странами и создавая мировые государства, бесконечный горизонт которых воскрешает идею о единстве человеческого рода даже там, где эта идея, казалось, совсем заглохла вследствие политической раздробленности и самодовольства. В конечном результате, разумеется, всегда оказывается, что накопленный труд бесчисленных поколений, поскольку он воплотился в культуре, сильнее необузданной энергии кочевников; и даже самый дикий степной народ в конце концов вынужден склониться перед властью мысли и незаметным давлением высшей культуры".

Поразительная лихость и познавательная близорукость, с которой ученые рассматривали мир номадов, в итоге завели научную мысль в тупик, из которого уже новое поколение ученых пыталось найти выход. Эта ситуация породила конфликт.

В 20-30 годах XX века на страницах зарубежной научной печати вспыхнула ожесточенная полемика между представителями отдельных западных школ и направлений. Битва титанов закончилась тем, что выдержать ее смогли только две линии - последователи Э. Хана и сторонники Э. Тейлора.

Первые (К. Вейлэ, Ф. Краузе, Г. Кунов, Л. Крживицкий, К. Майнхоф, С. Д. Форд и др.) упорно выводили скотоводство как вид хозяйственной деятельности из земледелия, а последователи Э. Тейлора (Ю. Липперт, Э. Гроссе, Г. Шурц, Э. Пьет и др.) не менее настойчиво доказывали, что скотоводство и земледелие произошли независимо друг от друга. Эти два взгляда на процесс исторического развития были приняты в науке и дополнены следующими поколениями ученых.

Существовавшая до этого времени "теория трех стадий", обнаружила существенные слабости, и западная наука ее справедливо забыла. Но в лагере научного коммунизма эта теория сохраняла свое значение.

Археологические находки, развитие этнологии и других наук постепенно меняли представления марксистов о мире номадов как о примитивном, застывшем обществе. Эти перемены ускорили темп в 40-50 годах XX века, когда русская научная школа советского периода проанализировала свидетельства и факты, обнаруженные на территории степной Евразии. Последовавшие вскоре научные дискуссии и выход целой серии специальных работ на эту тему лишний раз подтверждали насущную потребность в более внимательном взгляде на историю кочевых (в недавнем прошлом) народов.

Правда, необходимо заметить, что представления советских ученых развивались в рамках марксистско-ленинской философии, которая дала миру новое понимание социокультурной эволюции человечества и сформулировала так называемую "теорию формаций", согласно которой любое общество в своем развитии обязательно должно пройти пять стадий. В устах западных ученых теория получила насмешливое название "пятичленки".

В лагере социализма многие плодотворные идеи в этих условиях просто не могли развиваться и подвергались ожесточенной критике, потому что с точки зрения формационной теории многовековая история кочевых народов Евразии рассматривалась исключительно как "промежуточное, переходное, межстадиальное состояние".

Конечно, нельзя полностью перечеркнуть достижения советской науки и вместо них дать новые. Следует тщательно разобраться в старой методологии и понять: что именно там абсолютно, а что только относительно истинно. Процесс этот происходит пока медленно, но, кажется, наука уже пришла к мысли, что необходимо более внимательно взглянуть на историческую эволюцию общества и очень важно видеть здесь прямое участие мира номадов, его роль и влияние на развитие земной цивилизации. Ведь без кочевников историю Земли нельзя считать полной.