Кайрат Бегалин

Восточные мотивы русского авангарда

Появление ранее неизвестных работ мастеров живописи всегда вызывают интерес, удивление и восторги. Именно это и случилось, когда неожиданно в Казахстане «всплыли» два рисунка, которые сейчас хранятся в частной алматинской коллекции.

Глядя на них, можно сказать, что их автора природа наделила талантом живописца и неиссякаемой энергией души. Это Павел Варфоломеевич Кузнецов. Его имя хорошо известно не только искусствоведам. Даже начинающие художники знают работы большого мастера русского авангарда. Однако эти два рисунка никогда не выставлялись для широкого зрителя и не все ценители живописи могли видеть их.

К изобразительному искусству Кузнецов приобщился еще в раннем детстве, в мастерской своего отца-иконописца. Когда художественные наклонности определились, мальчик поступил в Студию живописи и рисования при Саратовском обществе любителей изящных искусств. По окончании Студии, продолжил учебу в Москве, где выделялся не только яркостью таланта, но и подлинной страстью к работе.

От импрессионизма к символизму – такова основная тенденция, определившая поиски Кузнецова в ранний период его творчества. Отдав должное пленэрной живописи, молодой художник стремился обрести язык, который мог бы отобразить не столько впечатления зримого мира, сколько состояние души. Его друзья и знакомые тоже были охвачены этой идеей. Вместе они создали известное творческое объединение под названием «Голубая роза».

В 1902 году Кузнецов с двумя товарищами – К.С. Петровым-Водкиным и П.С. Уткиным – предпринял опыт росписи в саратовской церкви Казанской Божьей Матери. Они не стесняли себя соблюдением канонов, дав полную волю фантазии. Рискованный эксперимент вызвал бурю общественного негодования. Росписи были уничтожены. Но поражение обернулось триумфом.

Работы Кузнецова вошли в знаменитую экспозицию русского искусства 1906 года, устроенную С.П. Дягелевым в Париже. Успех повлек за собой избрание художника членом Осеннего Салона. Такой чести удостоились немногие русские художники.

Казалось, теперь Кузнецова ожидало большое будущее – заказы, европейские салоны и работа в шикарной мастерской. На фоне такой перспективы тем более стало неожиданным его обращение к теме Востока и поездки по заволжским степям, в Бухару, Самарканд, Ташкент.

В самом начале 1910-х годов Кузнецов неожиданно выступил с картиной «Киргизская сюита», которая знаменует высший расцвет его таланта. Чуть позже были представлены «Спящая в кошаре», «Стрижка овец», «Дождь в степи», «Мираж», «Вечер в степи» и другие.

Картины степного цикла наполнены чистым поэтическим звучанием. Примыкающая по времени к этим работам так называемая «Бухарская серия» отразила восточный колорит даже в названиях: «Чайхана», «Птичий базар», «В храме буддистов» и т.д.

В годы революции и после неё Кузнецов работал с энергией, которой хватало на все. В этот период он создает новые вариации восточных мотивов в сериях «Туркестан» и «Горная Бухара».

Творческую плодовитость и долголетие Кузнецова нельзя назвать явлением исключительным. Однако некоторые замыслы художника остались неосуществленными, о чем свидетельствуют, например, эскизы картины «Азиатский базар». Быть может, для завершения некоторых больших работ Кузнецову не хватило именно этих двух рисунков, которые могли освежить его память? Потерял он их или подарил – неизвестно. Как бы там ни было, но на некоторое время они выпали из общей творческой палитры большого мастера, пролежав до наших дней в чулане неизвестности.